1.Я часто думаю,?— обращался я к ней,?— что моя любовь — это то, что есть во мне самого лучшего; она служит опорой всем остальным моим достоинствам, позволяет мне подняться над самим собой, тогда как без тебя я навек застыл бы на уровне серой посредственности, Я всегда предпочту самую крутую тропу, ибо по ней меня будет вести надежда присоединиться к тебе.

? Il me para?t souvent, lui disais-je, que mon amour est ce que je garde en moi de meilleur ; que toutes mes vertus s’y suspendent ; qu’il m’élève au-dessus de moi, et que sans toi je retomberais à cette médiocre hauteur d’un naturel très ordinaire. C’est par l’espoir de te rejoindre que le sentier le plus ardu m’appara?tra toujours le meilleur. ?

‘I often think,’ I said, ‘that my love is the best part of me: that all my virtues are suspended to it; that it raises me above myself, and that without it I should fall back to the mediocre level of a very ordinary disposition. It is the hope of reaching you that will always make me think the steepest path the best.’

2.Ценой многолетних усилий я возвел для нее пьедестал, сотворил из нее кумира, наделенного всеми мыслимыми достоинствами, а что в итоге?Одна усталость… Будучи предоставлена самой себе,Алиса не замедлила возвратиться на свой шесток, на заурядный свой уровень, где обретался и я тоже, но к ней меня уже не влекло.

Не возгордись мы чрезмерно, и любили бы себе друг друга… А какой смысл упорствовать в беспредметной любви?Упрямство вовсе не означает верность.

Lentement si je l’avais surélevée, si je m’étais formé d’elle une idole, l’ornant de tout ce dont j’étais épris, que restaitil de mon travail, que ma fatigue ?… Sit?t abandonnée à ellemême, Alissa était revenue à son niveau, médiocre niveau, où je me retrouvais moi-même, mais où je ne la désirais plus. Un peu moins orgueilleux, notre amour e?t été facile… mais que signifiait désormais l’obstination dans un amour sans objet; c’était être entêté, ce n’était plus être fidèle.

if by slow degrees I had exalted her, if out of her I had made myself an idol, and adorned it with all that I was enamoured of, what now remained to me as the result of my labours but my fatigue? As soon as she was left to herself, Alissa had relapsed to her own level – a mediocre level, on which I found myself too, but on which I no longer desired her. A little less pride and our love would have been easy... but what sense was there in persisting in a love without object? This was to be obstinate, not to be faithful.

3.Что это мое последнее письмо… прощальное… потому что я не могла избавиться от ощущения, что вообще вся наша переписка не более чем мираж, что как ни жаль, но каждый из нас писал письма сам себе.Как глубоко я люблю тебя. Но вместе с тем и безнадежно, ибо стоит ли скрывать от самой себя: когда ты был далеко, я любила тебя сильнее. Увы, я об этом догадывалась и раньше!

Je ne voulais plus t’écrire… une lettre d’adieu…parce qu’enfin je sentais trop que notre correspondance tout entière n’était qu’un grand mirage, que chacun de nous n’écrivait hé-las ! qu’à soi-même，combien profondément je t’aimais ; mais désespérément, vois-tu, car, il faut bien me l’avouer : de loin je t’aimais davantage. Déjà je m’en doutais, hélas !

I didn’t want to write to you any more – a good-bye letter because I felt too much that our correspondence was nothing but a vast mirage, that we were each writing, alas! only to ourselves.How deeply I loved you; but hopelessly too, for I must perforce confess it to myself – when you were away, I loved you more. I had already begun to suspect so, alas!